В КамГУ исследовали, как возраст влияет на связь между самоидентификацией и восприятием времени.

В исследовании участвовали 139 человек в возрасте от 16 до 55 лет, распределенных на четыре возрастные группы: подростки (15-17 лет), юноши (18-22 года), молодые взрослые (23-29 лет) и зрелые взрослые (30-55 лет). Использовался комплекс методик, включающий опросник временной перспективы Ф. Зимбардо, который оценивает отношение личности к прошлому, настоящему и будущему; методики исследования профессиональной и личностной идентичности Л.Б. Шнейдер, позволяющие определить статус идентичности человека, а также анкету кризисных событий В.Р. Манукян, выявляющую степень переживания различных биографических кризисов.

Полученные результаты исследования подтвердили известные факты об идентичности и ее динамике. В подростковом возрасте 71,1 процента опрошенных демонстрируют преждевременную профессиональную идентичность, что указывает на наличие заимствованной системы взглядов о будущей профессии. При этом личностная идентичность у большинства подростков уже сформирована, что свидетельствует о наличии устоявшейся системы целей и убеждений.

В юношеском возрасте увеличивается доля респондентов с кризисной профессиональной идентичностью (46 процентов), что отражает столкновение представлений о профессии с реальностью образовательного процесса. В этом возрасте также возрастает процент людей с личностной гиперидентичностью — с 7,9 процента в подростковом возрасте до 23,4 процента в юношеском.

Отмечается, что кризис профессиональной идентичности продолжается и в период ранней взрослости. Однако его содержание изменяется: если в юности кризис связан с адаптацией к процессу профессионального образования, то в молодости он отражает несоответствие между реальными возможностями работы и идеальными представлениями о ней. Например, молодой специалист может столкнуться с тем, что его ожидания от работы не совпадают с действительностью, что приводит к переоценке своего профессионального выбора.

Исследование также показало, что острота переживания биографических кризисов уменьшается с возрастом. Так, кризис опустошенности и бесперспективности в подростковом возрасте оценивается в среднем на 12,32 балла, а в период зрелости этот показатель снижается до 9,38 баллов. Это может быть связано с тем, что взрослые люди обладают большим жизненным опытом и более развитыми стратегиями преодоления трудностей.

Ученые обнаружили, что взаимосвязь между идентичностью и временной перспективой личности также имеет возрастную специфику. В юношеском возрасте выявлены значимые корреляции между показателем личностной идентичности и такими параметрами временной перспективы, как негативное прошлое, гедонистическое настоящее и фаталистическое настоящее.

Это указывает на то, что в период получения профессионального образования восприятие человеком своего прошлого, настоящего и будущего оказывает более сильное влияние на формирование его представлений о себе. В более старшем возрасте (период ранней взрослости и зрелости) личностная и профессиональная идентичность не связаны с временной перспективой, что может свидетельствовать о наличии более структурированной и устойчивой организации идентичности, которая в меньшей степени реагирует на изменения во временной перспективе личности.

«Наше исследование показало, что самоопределение — это непрерывный процесс, который продолжается на протяжении всей жизни человека, и опорой для него на разных возрастных этапах становятся различные временные ориентации. Понимание возрастной специфики этого процесса может помочь в разработке более эффективных программ профориентации и психологической поддержки людей», — подчеркивает старший преподаватель кафедры теоретической и практической психологии КамГУ имени Витуса Беринга, кандидат психологических наук Елена Мещерякова.

Результаты исследования могут быть использованы психологами, педагогами и специалистами по профориентации для разработки программ, направленных на поддержку личностного и профессионального самоопределения людей разных возрастов, а также оказания помощи в преодолении кризиса идентичности.

Работа выполнена в рамках реализации гранта ФГБОУ ВО «Камчатский государственный университет им. Витуса Беринга».